Короче говоря. Эталоном для сравнения с древесными и морскими животными выступают не австралопитеки, питекантропы, неандертальцы, а люди современного физического типа. Дж. Лилли, например, противопоставляет дельфинам обезьян как явно «низших» существ, подчёркивая в частности, пятикратное различие в величине их мозга в пользу дельфинов. Американский физиолог уверен, что «дельфины - общественные животные, оказывающие помощь друг другу». Он предполагает, что «весь накопленный опыт передаётся у дельфинов примерно так же, как передавались знания у примитивных человеческих племён,- через длинные народные сказания и легенды, передаваемые изустно от одного поколения к другому, которое в свою очередь запоминало их и передавало дальше».
В поисках аналога человеческому способу производства у дельфинов Лилли обращается к идее целенаправленного морского рыбоводства: «Возможно, что их образ жизни подобен жизни степных кочевников, и они перегоняют с места на место свои стада рыб». В итоге он приходит к гипотезе, что умственное развитие дельфинов «сравнимо с нашим, хотя чрезвычайно своеобразно», и уж, конечно, не сопоставимо с обезьяньим, хотя и связано с их некогда общим сухопутным прошлым. «Считается,- резюмирует Лилли,- что они произошли от какой-то ранней формы (или форм) млекопитающих, развивающихся на суше, а затем вновь вернувшихся в море. Эта рабочая гипотеза помогает понять различные особенности их анатомии, такие, как рудиментарные задние конечности или тазовые кости, щетинки на рыле у новорождённых и т.п.».
Словом, доказательства в пользу гипотезы водной обезьяны - общего предка человека и дельфина - носят антропоморфный характер. Следы пятипалых передних конечностей в скелете и дыхание на поверхности моря с помощью лёгких - это общие для всех морских и сухопутных млекопитающих признаки. Для дельфинов, кроме того, характерны сходство эмбриона на определённой стадии с человеческим (а последний проходит стадию похожести на обезьяний), крупный (до 1700 куб.см) и сложно устроенный мозг, «язык» свистов, стадность и некоторые формы взаимной поддержки. И наконец, самое загадочное и самое романтичное - трогательный интерес к людям: спасение утопающих, загон рыбных стай в сети, указание судам фарватера в узких проливах, игры с людьми, лёгкая дрессируемость и «понятливость». Эти свойства их «характера», ставшие легендарными в глубокой древности (именем дельфина были названы созвездие и город оракулов в античной Греции, его изображение вычеканено на первых греческих монетах и издревле украшает гербы многих городов Средиземноморья), и создали у ряда современных авторов представление о якобы несомненном моральном и умственном превосходстве дельфинов над людьми. Ж. МАЙОЛЬ, например, пишет: «Чему мы можем научить дельфинов? Что было бы им полезно? Носить шляпу-котелок, как они это делают в комических спектаклях в больших океанариумах и зоопарках? Читать? Зачем им такая элементарная система общения, если они общаются телепатически? Слушать музыку? Самая красивая музыка в мире - это шум ветра, волн, крики птиц, музыка моря. Носить костюм? Их кожа служит им во все времена года ...»
Теперь обратимся к аргументам, призванным подтвердить наличие длительного «амфибийного» периода (мимо которого почему-то прошла археология?) в эволюции непосредственных ископаемых предков человека. Помимо объяснения таким образом феномена хождения на двух ногах и укрепления первого шейного позвонка, обретшего способность прямо держать всё более тяжёлую голову, а также специализации передних конечностей на манипуляции предметами внешней природы сторонники данной гипотезы подчёркивают ряд других моментов.
Во-первых, наличие у части детей (9% мальчиков и 6,5% девочек школьного возраста в обследовании, проведённом в США) реликтовых перепонок, особенно между вторым и третьим пальцами ступни, некогда помогавших плаванию, а затем атрофировавшихся за ненадобностью. Во-вторых, неспособность человека раздвинуть пальцы руки, кроме большого, даже на 90 градусов. В-третьих, наличие вместо шерсти подкожной жировой прослойки, отсутствующей у обезьян; фрагментарная сохранность волосяного покрова и расположение волос как бы «по ходу» плавания. В-четвёртых, строение носа с узкими (в отличие от обезьян) и легко закрывающимися своими пальцами ноздрями, способствующее длительному пребыванию в воде, задержке дыхания и нырянию, и т.п.
Данная точка зрения обосновывается также ссылками на лёгкость (и в принципе естественность) родов в воде; инстинктивную способность новорождённых к пребыванию в воде, плаванию и нырянию (позднее ими утрачиваемую, но тем не менее иногда позволяющую им научиться прежде плавать, чем ходить); поддающуюся развитию путём длительной тренировки способность к длительной задержке лёгочного дыхания.»
«Логики во всём этом деле нет.» Да, ограниченность человеческих возможностей не позволяет БЛОШАНСКОМУ найти там нечто, заслуживающее внимания. Иначе стоит лишь констатировать, что, «бывая в разных странах», этот сударь не только не бывает в роддомах, где принимают водные роды, но ещё и не читает соответствующую литературу.