Только она, паспорт и обменная карта в состоянии проникнуть в чистилище. Последуем за ней. Путь этот похож на сошествие в ад, судя по женскому восприятию.
То чистилище, где царит круглогодичный карантин, прерываемый более-менее регулярными «мойками», когда чистилище закрыто вообще. Место, так труднопопадаемое для мужей, «постороних» для акта деторождения. Это то место, где иногда есть отдельные палаты и отведённое время для свиданий с мужем и ближайшими родственниками. Место, где её муж запросто может упасть в обморок. Место, где из неё, переболевшей странной девятимесячной болезнью под названием «Беременность», наконец появится тот, кто просится наружу так пугающе странно и непонятно. Виновник.
Словно голую Еву, её уводят от её единственного и неповторимого Адама, такого близкого и дорогого, уводят в неизвестность. Словно рабыне, проданной на невольничьем торге, ей бреют промежность и подмышки, ставят клизму и толкают всё дальше и дальше, прочь от привычного мира.
«Роженицы поступают в родильный дом обычно, когда начинается родовая деятельность. Они имеют на руках обменную карту из женской консультации, в которой отражены все особенности течения беременности. В приёмном отделении собирают анамнез, измеряют температуру тела, взвешивают, определяют рост, проводят основное исследование органов и систем, наружное акушерское исследование, производят осмотр шейки матки с помощью зеркал. Из уретры и шеечного канала берут мазки для выявления гонореи. Проводят анализ мочи на содержание белка, в случае необходимости выполняют другие исследования мочи и крови. После очистительной клизмы роженица подвергается санитарной обработке, переодевается в стерильное бельё и направляется в отдельную палату родильного блока, оборудованную для проведения родов и раннего послеродового периода.»
Цитата по книге АЙЛАМАЗЯН Э.К. «Акушерство», учебник для студентов медицинских институтов, Санкт-Петербург, издательство «Специальная литература», 1997 год, стр. 150.
«Санитарная обработка поступающих рожениц и беременных.
В комнате-фильтре приёмного покоя для поступающих рожениц и беременных пациентка снимает верхнюю одежду, получает обеззараженные тапочки. У поступающей роженицы (беременной) осматривают кожные покровы, измеряют температуру тела, проверяют её на педикулёз.
Санитарная обработка.

сбрить волосы в подмышечных областях одноразовым лезвием.

сбрить волосы на лобке, сменив лезвие бритвы (предварительно лобок намылить стерильным жидким мылом при помощи ватного тампона на корнцанге).

поставить очистительную клизму.

после опорожнения кишечника пациентка остригает ногти на руках и ногах, принимает душ, используя твёрдое мыло в одноразовой упаковке и обеззараженную мочалку, вытирает тело простынёй и смазывает ногти рук и ног йодопироном.»
Цитата АНДРОСОВА Е.Н., ОВРУЦКАЯ З.Л., НОВИЦКИЙ С.Н. иМАРЧЕНКО А.М. «Акушерство и гинекология», учебное пособие для учащихся медицинских училищ, Москва, издательство «АНМИ», 1995 год, стр. 9, «Учебная карта манипуляции № 3».
Бритьё подмышек ... Всех подозревать во вшивости?
Как же женщины воспринимают эти манипуляции со своей стороны?
«Сидеть в мрачном закоулке, едва освещаемом тусклой лампочкой, было тоскливо. Чтоб не дёргаться зря, я принялась читать плакаты, густо облепившие стену неопределённого цвета: «Аборт грозит бесплодием!», «Счастье материнства», «Дети - цветы нашей жизни» и так далее. Жду уже двадцать минут. С ума сойти, так и родишь здесь, на грязной кушетке... Наконец дверь приоткрылась, и высунувшееся из комнаты красное лицо с густо накрашенными губами что-то невнятно промычало. Я поняла, что мне можно наконец войти. Толстая тётенька, громко прихлёбывая чай из гранёного стакана, записала мои анкетные данные и громко скомандовала: «Раздевась!»
Вода в душе была еле тёплая, но я мужественно вымылась, выключила воду и прислушалась. В комнате уже никого не было, а за дверью почему-то раздавался жутковатый истерический хохот: «Ха-ха-ха, хи-хи-хи...» В душевой неуютно, холодно и мокро, но выходить не хотелось - в любой момент в комнату мог войти кто угодно. Наконец мне принесли полотенце размером с салфетку и рубашку на ребёнка лет двенадцати.
Пришёл совсем молодой юноша в белом халате, которого, видно, ничуть не смутил мой экстравагантный вид, и ехидно спросил: «Ну-с, когда рожать собираемся?» (Это был самый остроумный вопрос из всех им заданных). Он и отдал меня на растерзание крайне молчаливой женщины, объяснявшейся только жестами. Удивительно, но я её прекрасно понимала: в условиях, приближённых к экстремальным, мой мозг работал чётко и быстро. С огромным трудом я взгромоздилась на высоченный стул, и женщина с какой-то непонятной озлобленностью произвела обработку. На мои слабые заверения, что, мол, всё необходимое я сделала дома, она произнесла одно слово: «Положено». После процедуры она впервые помыла руки и гордо удалилась.
Посидев ещё минут двадцать, я всё же решила спуститься «с небес на землю» и не ошиблась - в приёмной, оказывается, уже допрашивали новую жертву, а обо мне просто забыли.