Она понимает, что это дар Господний, которого она так долго ждала. И
потом, ответьте мне, разве предупреждение осложнения не лучше, чем его
лечение?
Женщины описывали мне свои ощущения, когда их привязывали к столу, закрывали
лица. Так же, без всякого интереса к их пожеланию, их тела разрезали, чтобы
помочь ребенку родиться. Младенцы появлялись на свет с помощью инструментов
даже тогда, когда в этом не было надобности. Хотя еще Саронус из Эптора
говорил, что ни в коем случае этого не следует делать, не следует насильно
освобождать лоно. И я не могу с ним не согласиться.
Мы добрались до того места, где проходили роды. Стол для родов был
изумителен! Но я понял, что женщины на нем были, как узники у позорного
столба. Они не чувствовали ничего - ни приятного, ни неприятного. Какая-то
часть сознания сохранялась, но вот ощущения... Ощущения заведомо считались
болезненными и уничтожались.
Я рассмотрел на этом чуде технического прогресса - столе из хромированной
стали - множество различных ручек и педалей, с помощью которых можно было
поднимать, опускать и наклонять под любым углом различные части этого
хитроумного изобретения. Я заметил опоры, в которых фиксировались ноги
женщины так, что она не могла ни пошевелить, ни упереться ими. Тело женщины
располагалось строго горизонтально, тем самым лишая ее всех преимуществ
правильного распределения сил при работе мускулатуры для выталкивании
ребенка. На уровне бедер прикреплялись кожаные ремни. Я спросил, неужели они
еще используются, ведь многие акушеры уже давно отказались от этого, и с
удивлением узнал, что в Америке это было обычной процедурой. Каждую руку
женщины пристегивали так, чтобы она не могла дернуть ею ни когда ребенок
проходит через родовой канал, ни когда акушер накладывает щипцы, чтобы
вытащить ребенка, ни когда накладываются швы. На верхнем конце стола
крепились другие ремни - для фиксирования плеч и головы, которыми роженица
могла начать дергать даже в бессознательном состоянии, протестуя против
насилия, желая познать радость материнства и увидеть появившегося на свет
ребенка.
Я спросил своих гидов, неужели женщине не становится страшно, когда она видит
себя распятой на этом чудо-столе, неужели она не испытывает унижения от
беспомощности своего положения, от своей неподвижности, обнаженности? Один из
моих коллег ответил, что нет, женщины обычно довольны ситуацией, а также, -
добавил он, - и акушеру намного легче, когда женщина находится вот в таком
бесчувственном состоянии, ну если не вся, то по крайней мере, часть ее тела.
На таком родильном столе никакой инициативы от женщины не ждут.
Нет, не подумайте, у меня не возникло желания иронизировать по поводу
увиденного. Я пришел в полное изумление. Неужели такие вещи еще могут
существовать? И не только существовать, но даже выдаваться за самые
современные достижения в области акушерства? Все эти немыслимые денежные
траты, все это оборудование - ради чего все это было задумано? О, это я уже
видел. Не лучше ли было вместо этого склонить голову перед гениальностью
Создателя и признать, что мы не способны приблизиться к нему?
Меня попросили переодеться в халат, надеть на лицо маску и провели
понаблюдать, как непосредственно проходят сами роды. На родильном столе
лежала молодая и красивая женщина, ее голова покоилась на небольшой резиновой
подушке. Широко расставленные ноги в глубоких желобах опор были закреплены
ремнями, та же участь постигла и запястья рук. Женщина лежала спокойно,
неподвижно, с закрытыми глазами. Когда начались схватки, она открыла глаза и
посмотрела на акушерку, стоящую рядом с ней. Но это был безразличный взгляд,
также безразлично и воспринятый. Мне очень хотелось произнести что-нибудь
ободряющее, захотелось даже похлопать девушку по руке.
Присутствующий врач разместился на стуле, между ног своей "жертвы", которые
были на уровне его головы. Он посмотрел через плечо и кивнул медсестре,
которая тут же подкатила к нему стол с акушерскими и хирургическими
инструментами, покрытыми стерильными полотенцами. Врач вопросительно взглянул
на стоящего рядом с ним профессора и поспешил отчитаться: "С ней все в
порядке, сэр. Роды довольно быстрые. Матка раскрыта полностью. Сейчас я приму
ребенка. Он небольшой".
Сказав это, с помощью пары хирургических ножниц он сделал глубокий надрез
длиной около дюйма в том же направлении, как если сделать надрез на часах от
центра циферблата к цифре семь.