Керри МакГинн рассказывает, что
вначале она была так занята консультациями со специалистами, узнавая,
нет ли других мнений, делая анализы крови, проходя сканирование, рентген
грудной клетки, что у нее не оставалось времени, чтобы плакать.
"Я чувствовала, что не могу позволить себе расслабиться и предоста-
вить событиям самим развиваться, - говорит она, - до тех пор пока я не
буду знать точно, что мне следует делать".

У ВАС ЕСТЬ ВРЕМЯ ПОДУМАТЬ

Несмотря на то что рак молочной железы - смертельно опасное заболева-
ние, развивается оно медленно, а это значит, что вам не надо очень спе-
шить, принимая решение. У вас есть время подумать, сделать выводы, еще
раз взвесить все обстоятельства и принять окончательное решение прежде,
чем вы начнете лечиться.
"Раковая клетка удваивается примерно за 100 дней, - объясняет д-р
Лав. - А для того, чтобы опухоль выросла на сантиметр, требуется 100
миллиардов клеток".
Вот почему "большинство врачей считают, что совершенно безопасно на-
чать лечение в пределах 3 недель после биопсии, - добавляет д-р Петрек.
- А если вам необходимо подождать немного дольше, как правило, это также
допустимо". В конце концов, в большинстве случаев рак обнаруживают на
маммограмме примерно через 8 лет с момента его появления, а прощупы-
ваться опухоль начинает через 10 лет.

ПРИНЯТИЕ ПРАВИЛЬНОГО РЕШЕНИЯ

Хотя у вас есть несколько недель, за которые вы можете все обдумать,
принятие решения, какой из вариантов лечения даст вам наибольшие шансы
на выживание, является одним из самых серьезных шагов в вашей жизни.
Керри склонялась сделать выбор в пользу удаления опухоли, пока не по-
говорила с врачом-радиологом. "Он пустился в рассуждения о том, какие
прекрасные результаты дает удаление только собственно опухоли, о том,
что этот метод столь же эффективен, как и мастэктомия, - рассказывает
Керри, - затем он прощупал мои груди и сказал: "Вы не будете возражать
против мастэктомии и на другой груди? Для вас это будет надежнее".
Этот радиолог сказал мне, что нет никакой возможности разобраться,
что творится в моих молочных железах, потому что в них уйма шишек и руб-
цовой ткани от предыдущих биопсий.
Я знала, что он был прав, - продолжает Керри. - Поэтому я сделала
парную мастэктомию. Мне не хотелось лишаться обеих грудей, но я понима-
ла, что для меня это лучший выбор. Если учесть, что у меня в семье были
случаи рака молочной железы, риск был слишком велик. Я могла бы не де-
лать мастэктомию, если бы существовала вероятность раннего диагностиро-
вания опасной опухоли. Но ее не было. Мои маммограммы всегда приводили
радиологов в ужас, все соглашались, что мои молочные железы чрезвычайно
трудно исследовать. Я чувствовала себя членом Клуба ежемесячно делающих
биописию".
Ронни выбрала удаление опухоли, в то время это было новшеством. "Я
почти не замечала различия во внешнем виде груди до и после операции, -
говорит она. - Явных признаков операции по поводу рака не было, что по-
могло мне принять решение расторгнуть брак, так как уже давно шло к это-
му. Если бы я не имела возможности выбрать щадящий вариант, если бы я
потеряла грудь, я сомневаюсь, хватило ли бы у меня мужества отказаться
от сравнительно более защищенной жизни в замужестве. Обычная жизнь оди-
нокой женщины была бы мне недоступна, меня бы ужасало то, что ни один
мужчина не захотел бы меня".
Однако через три с половиной года у Ронни снова обнаружили рак и ей
все равно пришлось сделать мастэктомию. "Мне было страшно, меня разрыва-
ли противоречивые чувства, операция могла спасти мне жизнь, но обезобра-
зить так, что было неизвестно, смогу ли я оправиться от этого, - говорит
она. - Я чувствовала весь ужас болезни, которая могла убить меня, я была
просто раздавлена".
"Первоначальная заторможенность, невозможность принять случившееся и
шок, которые сопровождают операцию на молочных железах, особенно мастэк-
томию, фактически длятся только пару недель, - говорит д-р Масси.