Что ищет он в стране далекой? Что кинул он в краю родном?..»
Тут же вспомнил: листали с ней книжку со стихами, и она спросила, зачем их читают друг другу наизусть? «...Чтобы передать человеку новое настроение, новую мысль», — ответил. Видно, запало ей в память. И вот решила — поправить мое настроение Лермонтовскими стихами.
«Под ним струя светлей лазури, — читала она все звонче и громче, глядя на меня озорными глазами, — над ним луч солнца золотой, а он, мятежный, ищет бури...»
Ну как тут было не отозваться на ее духоподъемный энтузиазм хотя бы улыбкой!
Дочитав до конца, она засмеялась, довольная: «Развеселился, да?! А я так и знала, что развеселишься!»
Наверное, тут действует какой-то особый «закон сохранения духовной энергии». Иногда, в минуту усталости, кажется: впустую тратишь себя в общении. Что-то говорил ребенку, чем-то делился, а видимых изменений нет. Но вот нечаянное столкновение обстоятельств словно бы высекает искру, короткая ее вспышка высвечивает то, что было незаметно глазу. И твои душевные траты вдруг возвращаются к тебе «половодьем» юных чувств, горячим блеском родных глаз, звонким голосом...
Я смотрю на оживленное лицо своей дочери, и странное удивление охватывает меня: шесть лет назад этого существа не было на свете! А сейчас оно есть... Оно самостоятельно чувствует, думает, любит... Оно выросло из наших с ним отношений, из нашей любви к нему... И — сделало меня другим человеком. Таким, каким я должен был стать. И каким никогда не стал бы, если бы не росло со мной рядом это беспокойное, такое дорогое мне существо.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
В описанных здесь семейных событиях нет выдумки. Все они зафиксированы с точностью документа — год, число и даже время дня — в трех объемистых папиных тетрадях. «Извлекая» их оттуда, я лишь, с позволения своего знакомого, не указал чисел и, конечно же, изменил имена.
Возможно, рассказанное в дневниковых записях вызовет у читателя желание что-то посоветовать папе, в чем-то не согласиться с ним, дать свое объяснение поступкам его ребенка. Это можно сделать в письмах. Любое читательское мнение наверняка будет интересным и полезным папе. Ведь впереди у него еще немало сложных педагогических ситуаций.
Его дочь, названная здесь Ксенией, пережив трудный детсадовский период «врастания в коллектив» (об этом — третья, почти не цитированная здесь, тетрадь), пошла в нынешнем году в школу. И повзрослевший вместе с ней папа, которого уже не назовешь молодым, завел следующую, четвертую тетрадь.
О чем там будут записи? Видимо, о том, как начнут складываться отношения семьи Чибровых со школой...