Общество Кузи не веселит — попугай больно щиплется, когда его хочешь погладить по изумрудным перьям. В детском саду, куда недавно стала ходить, она подруг завести не успела.
Мне ее жалко. Думаю вслух: «А что если нам и в самом деле поехать к дедушке 6 бабушкой?» Ксенька нетерпеливо приплясывает: «Поедем! Поедем!» Мы идем с ней на кухню — советоваться с мамой. Но она в ванной — затеяла стирку. Ни о какой поездке говорить не хочет.
Ксенька расстроена. Канючит: «Ну, поедем, без мамы!» Сказать твердо — «нет» ? Но ведь нужно объяснить, почему: мы в гостях — развлекаемся, а мама здесь — руки в мыльной пене, ворох белья... Только ведь это объяснение вызовет лишь досаду на маму: надо же, не вовремя за стирку взялась.
— Ну, поедем! Ну, пожалуйста!
Умоляющее лицо. Вот-вот заплачет. Ну что ты будешь делать?
— Хорошо, — говорю, — поедем. Но вначале давай сядем и представим, что будет здесь делать мама одна?
Ксенька садится на ручку кресла. Немножко поговорить она согласна, раз решено ехать.
— Мама будет стирать, — отвечает.
«Никакого сочувствия! — думаю с отчаянием. — Неужели не понимает, что мы будем отдыхать, а мама в выходной день — работать!»
— Ей будет грустно одной, — начинаю издалека.
— Ас ней Кузя останется, — не соглашается Ксенька.
— Да, пожалуй, ты права, — киваю.
Лихорадочно ищу выход из этой ситуации. Наконец, вот оно — забрезжило! Импровизирую:
— Давай представим: Кузя летает по комнате, громко цвиркает, чтобы маму развеселить. Так, да? Но маме все равно грустно. Она стирает и думает: «Оставили меня здесь, а сами уехали». Ей обидно. Так обидно, что слезы вот-вот закапают. Кузя увидел ее грустное лицо и влетел в ванную, стал ей помогать Ксенино платье стирать. Крыльями помогает — не получается. Лапками — тоже неудобно. Стал клювом помогать. А клюв кривой и острый, только платье порвал. Мама еще больше расстроилась. Бросила все, села вот в это кресло, слезы по щекам текут. А Кузя у нее на плече топчется, что-то в ухо цвиркает, успокоить хочет.
Молчу. Ксенька тоже молчит. Потом признается:
— Мне даже плакать захотелось. Я все еще молчу.
— Давай маме поможем, — предлагает она.
Мы идем к маме, которая немедленно вручает нам по тряпке и отправляет вытирать пыль. «А если бы Кузя вытирал пыль, — продолжает фантазировать Ксенька, — у него бы опять не получилось, да? Мама еще хуже расстроилась бы. А мы все вытрем хорошо, и мама будет веселая... Правда?»
Нет, она отнюдь не бессердечная... Помню, в то время, когда еще не выговаривала букву «р» по утрам, бывало, ленилась сразу вставать.