Ксенька вначале увидела вертолет (его мы часто видели из окна — он опускался за крышами соседних домов на поле стадиона), а потом только — стрекозу. Большой мир она открывает для себя совсем не так, как я когда-то. Для меня речка, корова, лошадь были каждодневной обыденностью, для нее это ожившая картинка из книжки. Для меня вертолет, телевизор, магнитофон, которые я увидел уже школьником, были чудом. Для нее они — обыденность.
Она идет к познанию среды как бы с другой стороны — от того, что сделано руками людей. И в этом, конечно, есть свои преимущества и свои недостатки. Но дело не в этом. А в том, что Ксенька развивается в иной обстановке и по-иному. Темп развития, характер, «стимуляторы», внутренние импульсы — все иное.
Словом, она — отнюдь не мое «я», каким я был в ее годы. Я же, видимо, неосознанно отождествляю себя (точнее, тот образ, который сложился в воображении) с ней. Невольно ищу аналогии. И удивляюсь, когда их не обнаруживаю. И сержусь от того, что развитие дочери идет не по моему сценарию.
Это еще одно за сегодняшний день небольшое открытие вначале просто потрясло меня. Стал вспоминать, всплыли в памяти эпизоды, когда был или непонятно почему доволен или необъяснимо раздражен поведением дочери.
Вывод довольно жесткий: я люблю в своей дочери только собственное отражение. То есть то, что отделившись от меня, становится моим вторым, маленьким «я».

Но она-то, оказывается, совсем другой человек. Другие впечатления питают ее воображение. Она каждый день по-своему конструирует в своем сознании окружающий ее мир упорно не желая признавать в нем противоречий, вражды, 6opьбы — мир преимущественно добрых существ, уже совсем почти победивших зло. И, может быть, в этом сказывается не только влияние схематично-упрощенных назидательных книжек, а еще и инстинктивное желание маленького, слабого пока, существ отвернуться «от страшного», от непосильного.
Однажды Максим Петрович, когда речь зашла о рецидива Ксенькиного упрямства и капризности, сказал «Все равно люблю ее такой, какая она есть».
Как же все-таки трудно научиться так любить! Научиться видеть в ней совершенно другого человека (а не «переиздание собственной личности) со своими особенностями, повадками, непривычным для нас, взрослых, путем исследования окружающего мира.
Хотя, пожалуй, это относится, наверное, не только к детям а к человеку любого возраста и поколения.
Ну, вот, например, Максим Петрович. Его поколение вынесло на своих плечах войну. До сих пор иногда за общим воскресным обедом он нет-нет да и вспомнит, как выходили и окружения, без еды и воды, через леса, ели кисленькую траву «заячьи ушки».