Для контраста я приведу клинический эпизод из моего супервизорства над опытным врачом (женщиной), лечащей молодую пациентку. У врача был единственный ребенок — дочь, с которой, когда та была маленькой, она жила раздельно. Мать получила воз-можность встречаться с дочерью, когда та была уже подростком и затем взрослой, и хотя отсутствие отношений с дочерью-ребенком оставило свой след в жизни матери, она была рада вновь установить их с красивым и талантливым взрослым человеком. Она идеализировала свою дочь и старалась не замечать признаков душевного неблагополу-чия в ее поведении. Так совпало, что пациентка врача приехала из той же страны, где жила ее дочь, и была одного с ней возраста. Пациентка подавала себя как красивую и преуспевающую молодую женщину, и врач разделила ее мнение о себе, хотя лично я как супервизор не видела тому доказательств. Напротив, я видела в девушке явные признаки психического расстройства. Моей супервизорской задачей было распутать клубок: врач чувствовала эту девушку как бы своей дочерью, а девушка проецировала на нее собственное чувство «я великолепна». Лечение не захватывало как раз те самые нуждающиеся в нем области, которые защищала организация Фальшивого Я. Таким образом, в этом случае контрперенос и перенос были патологическими. Я понимала то, чего не осознавала сама врач — свое страстное желание быть близким для дочери человеком, чтобы иметь возможность отрицать свою вину перед ней за то, что бросила ее. Ей хотелось видеть ее только как процветающую, сложившуюся молодую красавицу, а не как что-то ущербное.
Мне бы хотелось теперь напомнить вам, что перенос и контрперенос могут осознаваться, но может начаться и борьба против этого осознания. Пациентка может принять свой перенос или, наоборот, начать изо всех сил сопротивляться повторению болезненных переживаний своего детства и отношений с главными его фигурами. Врач равным обра-зом может столкнуться с сильным сопротивлением ее бессознательного тому, чтобы увидеть и признать свой контрперенос, ибо он задевает ее глубочайшие чувства и пе-реживания. Например, пациентка может радостно принимать свой перенос на аналитика, и будет казаться, что интерпретации аналитика помогли ей достичь глубокого само-понимания и даже некоторых личностных изменений. И аналитик будет убаюкана при-ятным чувством, что это замечательная пациентка и процесс пошел. Мой клинический опыт научил меня побаиваться слишком хороших пациенток, особенно если их ранние годы прошли с депрессивной матерью, которую они всячески пытались ублажить и раз-веселить.
Например, молодая женщина, чья мать вечно пребывала в депрессии, неизменно за-канчивала встречу со мной какой-нибудь шуткой, зная, что меня легко рассмешить.