Она проходила через подростковую фазу, которую не пережила в своем собственном развитии: стала дичиться, замкнулась. Ей разонравилось материнское присутствие в доме, она отказалась от половой жизни с мужем. И муж и жена впали в депрессию, и г-жа В. обратилась за лечением. Когда мы проработали путаницу, которая существовала в ее сознании (она ведь путала себя с детьми, а мужа — с отцом), г-жа В. постепенно смирилась со смертью своего реального отца и утратой фантазии о том, что муж его заменил. Она оказалась способной оставить двойную реальность, в которой жила, и ощутить себя женой и матерью.
К окончанию своего анализа г-жа В. увидела сон, особенно важный для приведения пу-таницы в порядок. Ей снилось, что у нее, в ее возрасте, все еще продолжаются менст-руации, и она будто бы около месяца все время носит с собой белую сумку. В сумке у нее младенец, и его кожа слегка сморщена. Она приходит к доктору и открывает сумку. Кожа у ребенка загорелая, как всегда была у самой г-жи В., и она говорит врачу: «Правда, чудесный ребенок?» — «Да, но он мертв»,— отвечает доктор.— «Но он двига-ется!» — в ужасе кричит моя пациентка.— «Но он мертв»,— снова отвечает доктор. Г-жа В. просыпается в тоске.
Раздумывая над своим сновидением, она сказала мне, что всегда хотела еще ребенка, но муж стал стерилен после перенесенного заболевания. Желание иметь последнего ребенка на сознательном уровне было тогда оплакано и оставлено. Сновидение гово-рило, что это страстное желание продолжало жить в ее бессознательном, пока у нее еще были менструации, а теперь она уже точно знает, что не сможет больше зачать. Гинекологическое исследование подтвердило тот факт, который сообщил ей в данном сновидении язык ее тела — у нее больше не может быть детей. Г-жа В. горько плакала, скорбя о конце репродуктивного периода своей жизни, и осознала признаки старения в самой себе — ребенке с морщинистой кожей. Сновидение, кроме того, показывало, что частью своего сознания г-жа В. все еще не может отделить себя от матери, она все еще ребенок в материнской утробе; следовательно, в сновидении ее собственная мать представала еще молодой, в далеком от смерти возрасте.
Г-жа В. утешала себя мыслью, что когда-то и у ее дочери будут дети, и она, в иденти-фикации с ней, будет снова наслаждаться беременностью и воспитанием ребенка. Она успокаивала и свою боль от того, что сама уже не способна забеременеть. В сновидении ей было неясно, чья это сумка — дочери или ее собственная; таким образом, оплакивая окончание своих детородных лет, она нашла, что может принять «перемены в жизни» и надеется продолжить эмоциональное материнство, эмоциональную способность быть матерью, так как на эти способности не влияют физические телесные перемены.