Сергей тяжело вздохнул и взялся за мышку.
– Здесь так? – спрашивал он.
– Да.
– А здесь?
– Тоже так.
– А тут так не получится, угол мешает.
– Ну придумай что-нибудь!
Эти мужики совершенно не в состоянии сами что-нибудь сделать!
Как только я собиралась пойти полежать, меня немедленно звали обратно к монитору, чтобы сообщить очередную гадость. То что-то куда-то не влезало по высоте, то по ширине, то по логике рисунка. Я психовала, Сергей злился, компьютер зависал и категорически отказывался соединять нас с интернетом, чтобы посмотреть, как укладывают кафель нормальные люди. Одно согревало мне душу: объяснять Степану Аркадьевичу, что и как, будет Сергей. Он мне пообещал, что завтра останется дома.
И в результате вечер мы провели очень даже мило.
На следующий день я проснулась с единственной мыслью – хотелось есть. Но не просто есть, а блинчиков с вишневым вареньем. Вишневое варенье стояло в холодильнике, а пожарить блинчики – что может быть проще! Я бодро приступила к этому занятию и обнаружила, что у нас кончились яйца. Тащиться в магазин было безумно лень. Дома я бы заскочила к соседям и взяла яйцо, а здесь я никого не знаю. Да и можно ли себе в Москве такое позволить? Минут пятнадцать я помучилась, но поскольку блинчиков с каждой из них хотелось все сильнее, выдохнула и на выдохе пошла знакомиться с соседями.
В ближайшей квартире никого не было, а через дверь мне открыла девушка. Маленькая, худенькая, на вид лет на десять моложе меня.
– Здравствуйте, я ваша соседка во-о-н из той квартиры, – бодро начала я, в очередной раз пообещав себе, что выучу свой новый адрес.
Девушка молча смотрела на меня.
– Мы недавно переехали. Вернее, я недавно переехала. Я тут еще никого не знаю…
Под этим немигающим вопросительным взглядом развивать тему было все труднее и труднее. Хоть бы она улыбнулась…
– Понимаете, я решила приготовить блины, а яйца кончились, и я подумала, что, может быть, смогу одолжить у соседей.
Глаза у девушки стали как блюдца, и я поспешно закончила:
– Я, наверное, ошиблась. Извините.
Девушка пожала плечами и закрыла дверь. Я с трудом перевела дыхание. Вот она – пресловутая московская обособленность! Наверное, здесь общение с соседями не практикуется…
Совершенно убитая, потащилась домой. От огорчения даже блинчиков расхотелось. Дома поставила чайник, достала хлеб, и тут раздался звонок в дверь. «Кафельщик!» – подумала я и пошла открывать. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила на пороге девушку-соседку.
Теперь мы поменялись ролями, потому что теперь я пялилась на нее, не мигая.
– Здравствуйте, – смутилась она, – я решила проверить.