Кончай выпендриваться, приезжай.
Почему? Почему?!
Почему похмелье или отравление – это причина, а токсикоз нет? Почему, если мужик приходит на работу с бодуна и жалуется, что ему плохо, то все ему сочувствуют, кормят аспирином и прикрывают от начальства и клиентов?! Почему, если кто-то отравился, ему несут чай и печенье, кормят активированным углем и поесть выходят в другую комнату?! Токсикоз же гораздо хуже! Он так быстро не проходит…
Что за идиотская примета, что до двенадцати недель беременность нужно от всех скрывать? А чем мне отговариваться? Язвой желудка? Хронической болезнью почек? Почему, если прямо сказать: «Мне плохо, я беременная», то половина людей от смущения не знает, куда девать глаза (можно подумать, я призналась в том, что у меня сифилис), а вторая половина немедленно упирается взглядом мне в живот. Ну нет у меня еще живота! Нет! Только через несколько месяцев появится. А тогда, кстати, уже и токсикоз закончится.
– Катька! Алле! Ты собираешься приходить?
– Нет…
– Ладно. Тогда сделай накладные дома. Ты можешь включить компьютер?
– Нет.
Я не могу включить компьютер, он жужжит. В книжке про беременность написано, что когда «голова болит так, что двоится в глазах, более трех часов», это повод для того, чтобы обратиться к врачу. А гели меньше, то, значит, не повод… Это нормально…
– Катя, ну и как ты собираешься работать?
– Никак. Оформите мне отпуск за свой счет. На девять месяцев…

**

Я, наверное, герой. Я пошел на работу. Всегда предполагал, что героизм – удел идиотов. Теперь убедился. Ну пришел я на службу. Самостоятельно включил стоящий под столом компьютер (ногой, потому что наклониться означало верную смерть), запустил почтовую программу. На этом разумная деятельность завершилась. Думать невозможно. Читать невозможно. Дышать невозможно – воздух пропитан ароматизированной дрянью. Принялся рассматривать календарь. На четвертой минуте заметил странное несоответствие: календарь показывал вторник. Пьянка была в пятницу.
Кажется.
Точно.
Наверное.
– Артем, – отловил я пролетающего мимо завреда популярки, – скажи мне правду. Когда мы пили по поводу моего будущего сына?
– Мы? В пятницу. А ты, похоже, все выходные и понедельник в придачу.
– Меня не было на работе? – к счастью, логика работала автономно от прочего парализованного разума.
– Не бойся, мы тебя прикрыли, сказали, что болен. Слушай, отпусти рукав, меня автор ждет!
Я болен. Это многое объясняло. Не мне, конечно, – мне сейчас ничего объяснить было нельзя.